Современная швейцарская новелла - Страница 54

Сильвио Кнутти. Необычная фамилия.

Францу кажется, что он ее где-то встречал.

Но нет, никого с такой фамилией он не припоминает.

Кто он? Простой чертежник? Тогда у него мало шансов. Как-нибудь без него обойдемся. Кнутти — кандидат Лиги марксистов-революционеров. Ясно. Подпевалы Москвы. Ну, этой кучке рассчитывать не на что.

Зато на следующий день…

Франц начитывал письма в диктофон и вдруг похолодел от тревожной догадки. Кнутти Сильвио… Ведь это же его квартирант!

Да, Сильвио Кнутти, чертежник, все сходится, проживает на первом этаже, вместе с приятельницей, некой Сузи Функ, не то Финк. С ними лично Франц не знаком, а имена знает благодаря платежной ведомости, которую составляют для него в бюро «Ваттенрид и К°». Вполне вероятно, что они присутствовали на кремации, хотя Франц поручиться не может. Скорей всего, их не было. Подобные субъекты лишены элементарного уважения к смерти, к религии. Ничего не скажешь, удружила тетушка. Вдруг выясняется, что в доме живет ниспровергатель устоев, который, очевидно, только и ждет своего часа, чтобы отобрать у Франца его собственность.

К счастью, в обозримом будущем это не произойдет, в Швейцарии по крайней мере.

Гораздо больше беспокоит другое.

Любая деятельность левых экстремистов, собрания и демонстрации с их участием, круг людей, в котором они вращаются, — словом, каждый шаг подлежит наблюдению и контролю. Кое-кто может сколько угодно на это досадовать. Однако факты убеждают, что поджигателям палец в рот не клади, значит, необходима бдительность, иначе они все подожгут. Фриш это верно показал в пьесе, которую Франц видел несколько лет назад, когда они с Труди еще выбирались в театр. Франц не на шутку встревожен. Ему хорошо известно, что стражи порядка берут на заметку не только подозреваемых, но и их работодателей и лиц, предоставляющих им жилье. Такова давняя практика. Франц сам всегда считал, что в любом деле нужна целенаправленность, и раз уж без наблюдения не обойтись, оно должно быть по возможности всеохватывающим. С тех пор как был обвинен в шпионаже бригадный генерал Жанмер, военнослужащие и сотрудники военного департамента находятся под неослабным контролем. Стоит в секретном досье «Кнутти, Сильвио» прочитать имя хозяина дома, как он, Франц Видеркер-Флюк, из чиновника с безупречной репутацией автоматически станет подозреваемым. Иначе почему вахмистр Санчи, которому Франц звонил на днях, был так краток? Обычно он не прочь поговорить. По службе Франц довольно часто имеет дело с федеральной полицией, когда наводит справки о персонале. Да, в прошлый раз Санчи прямо-таки резко оборвал разговор. А вдруг полиция уже осведомлена и Франц взят на подозрение?

Проклятый дом, чтоб ему было пусто!

За кофе, когда девочки пошли к себе и на полную мощность включили стереосистему, Франц обсуждает создавшееся положение с Труди.

Она мгновенно оценила обстановку, выход один: предложить Кнутти немедленно съехать.

— А мое обещание?

— Но тетя Лени наверняка не знала, что за птица этот Кнутти. Ты как думаешь?

— Понятия не имею. Хотя левым она, кажется, симпатизировала. Идеалистка.

— Неужели ты полагаешь, тетушка хотела тебя подвести? У нее и в мыслях не было, что своим завещанием она ставит тебя под удар. Но факт ведь налицо, революционер в твоем доме живет. Разве могла она предвидеть все последствия, когда брала с тебя слово?

— Нет, конечно, нет.

— Ну вот видишь.

— Что именно?

— Кнутти — особый случай, и ты вправе считать себя свободным от обещания.

— Ты действительно в этом уверена?

— Ни капли не сомневаюсь.

Доводы жены кажутся Францу убедительными. Но обещание есть обещание, верность слову — принцип, наиболее чтимый старыми скаутами. Разве можно от него отступать при первых же трудностях? А Сильвио Кнутти и есть первый подводный камень, о который Франц споткнулся.

Ну а если решиться на выселение? Придется не сладко. Не успеет Франц и глазом моргнуть, как на него вмиг налетят и союз квартиросъемщиков, и служба по охране их прав, и прочие инстанции. Недаром он читает «Домовладельца». Принадлежность к (увы!) незапрещенной партии едва ли может служить достаточным основанием для выселения. Наша демократия охраняет всех, в том числе и своих врагов, гарантирует им свободу слова и выбора партии. Тем больше зависит от усилий каждого истинного гражданина — необходимо защищать устои, подавлять дурное в зародыше.

— Наверно, — говорит Франц, — стоит посоветоваться со специалистом из бюро «Ваттенрид и К°»…

Труди его одобряет. Но тут ей приходит в голову отличная мысль.

— Постой-ка! — восклицает она, просияв. — Дёльф Ваннер — вот кто нам поможет. Как же я сразу не подумала?

Труди всегда отличалась завидной сообразительностью. Ваннер — муж ее сестры, глава крупной строительной фирмы, обладатель солидного недвижимого имущества, к тому же майор и командир батальона. Труди даже слегка завидовала сестре, не всерьез, конечно, чисто умозрительно, и не из-за самого Дёльфа, скорее из-за того роскошного образа жизни, который Рут может себе позволить благодаря его богатству. Одевается она в Париже и Риме, обувь покупает в Милане. Разумеется, часто меняет машины, сейчас Рут разъезжает в «порше». Детей она пристроила в частные учебные заведения. Дочка — в престижной гуманитарной гимназии, сын — в альпийском интернате в Граубюндене. Всегда и во всем только самое лучшее, дорогое. Однако, жалуется Рут, Дёльф слишком деспотичен в семье. Супругов удерживают вместе привычка и любовь к комфорту, чувства, видимо, угасли. В их распоряжении уютная вилла с бассейном и прилегающим небольшим парком, просторное шале у подножья Юнгфрау и Зильберхорна в Венгене, популярном горнолыжном курорте, квартира и изящная яхта на Лазурном берегу в Ментоне, где, кстати, у Рут недавно появился не то приятель, не то любовник. Труди не посвящена в подробности, ей только известно, что он владелец отеля. С тех пор как дочки услышали о таинственном французе, у них тут же вспыхнул интерес к тете Рут, которая не очень-то балует девочек своим вниманием.